James Read

James Oliver Reed
Джеймс Оливер Рид
Впереди пятьдесят лет необъявленных войн, и я подписал договор на весь срок. (с)

Профессия, образование: в прошлом военный, ныне - охранник в одном из ночных клубов. 
Родственники, близкие люди: никого нет.

Родился в Америке, в городе Ноксвилл, штат Тенесси. Имя и фамилия тогда у Джеймса были совсем другими, давно уже не актуальными. Его отец владел небольшой фирмой, занимавшейся восстановлением и продажей ретроавтомобилей, мать работала переводчицей в администрации Университета Теннесси. Когда Джею было три года, он осиротел. Родители отвезли ребенка на время отпуска в Чаттанугу, к деду и бабушке по линии матери, а сами в компании двух друзей уехали в горы  кататься на лыжах, где все четверо стали жертвами снежной лавины.

Детство, проведенное в городе, известном всему миру благодаря Гленну Миллеру и его "Chattanooga Choo Choo", было вполне безоблачным и счастливым. Дед, вплоть до выхода в преклонном возрасте на пенсию прослуживший в Четвертом отделе  Управления нацбезопасности FBI, и бабушка - учительница музыки, до самой смерти дававшая уроки игры на фортепиано приходившим на дом ученикам, любили и баловали внука. При этом они сумели воспитать из него не типичного представителя пресловутой золотой молодежи, а толкового, уравновешенного, физически крепкого и работящего парня, умеющего ставить перед собой цели и достигать их.

По окончании школы вопрос о выборе профессии перед юношей не стоял. Джей всегда мечтал быть морпехом - и стал им. Благодаря хорошей спортивной форме (многолетние занятия плаванием и баскетболом  не пропали даром), оказался в морской пехоте. Получил подготовку снайпера, прослужил два года и подал документы на поступление в Navy SEAL. Сдал необходимые тесты и выдержал полуторагодичные испытания, через которые традиционно проходили все кандидаты, чтобы оказаться в этом элитном подразделении. Служил в "горячих точках" на Ближнем Востоке, участвовал в боевых действиях, был ранен, награжден Медалью Почета.

Когда Джеймсу было двадцать четыре года, не стало вырастившей его бабушки. Он прилетел на ее похороны, и во время этого недолгого пребывания дома успел влюбиться в молоденькую медсестру Луизу. В течение последнего года жизни бабушки, уже не встававшей с постели, эта милая девушка была ее сиделкой. Луиза ответила ему взаимностью, и через год они поженились. Результатом медового месяца, проведенного на Гавайях, стало рождение дочки Эмили. Рид был счастлив. Увы, недолго.

Около пяти лет назад назад у деда обнаружилось онкологическое заболевание в последней стадии. По прогнозам врачей жить ему оставалось месяца два, не больше. Луиза узнала об этом первой, но сообщить Джею не успела. В тот самый день она вместе с дочкой погибла в автокатастрофе. "Просто не повезло. Отказали тормоза, такое бывает", - сказали Джеймсу в дорожной полиции. Однако разбирая после похорон личные вещи жены, Рид наткнулся в доме на тайник, где обнаружился  пухлый блокнот, исписанный почерком Луизы. Он прочел его от корки до корки. И понял, что отказ тормозов не был случайностью. Его жену убили, весьма достоверно организовав катастрофу. Случайностью было только то, что пятилетняя Эмили оказалась в тот роковой день в машине вместе с матерью.
Столкнувшись с недостачей наркотических препаратов в больнице, где она работала, Луиза самостоятельно начала тайное расследование. Оно вывело ее на небольшую, тщательно маскировавшуюся группировку наркоторговцев, во главе которой стояли два врача из местной больницы. Видимо, каким-то неосторожным словом или поступком Луиза выдала себя, и те догадались, что она знает о них слишком много.

Узнав о диагнозе деда, Джей отправился в больницу, где  задавая обычные в таких случаях вопросы, исподволь разузнал о тех, чьи фамилии были в блокноте его жены. Оба врача, как выяснилось, убыли куда-то в  Африку. Они якобы давно подавали прошение о включении в состав работавшего там медицинского корпуса, и как только оно было принято и удовлетворено, поспешили туда отправиться. Как раз накануне гибели медсестры из их отделения.

Джеймс рассказал деду о своей находке и результатах "разведки". Вдвоем с ним они разработали  план, согласно которому потерявший всех своих близких капитан морской пехоты не дожил до конца положенного ему траурного отпуска. После похорон деда, всего на две недели пережившего Луизу и Эмили, он запил, и в пьяном виде погиб. Взлетел на воздух и сгорел дотла вместе с собственным домом в результате небрежного обращения с бытовым газом.

Ушел ли дед из жизни сам или же врачи слишком оптимистично ошиблись в своем прогнозе, Джей так и не узнал. Впрочем, это было неважно. Самое главное  дед успел для него сделать: с помощью старого товарища по службе подготовил внуку новую личность. Джею  пришлось на время изменить внешность, чтобы Джеймс Оливер Рид, военный вертолетчик, комиссованный два года назад после тяжелого ранения, смог не узнанным уехать из города вместе со своим престарелым родственником (тем самым бывшим сослуживцем деда, привезшим полный комплект всех необходимых новых абсолютно легальных документов). С которым, собственно, и приезжал в Чаттанугу из Финикса на похороны его давнего друга и коллеги.

Потеряв семью, Джеймс потерял все. Целью и смыслом его жизни стала месть за гибель самых дорогих для него людей. Четыре с лишним года ему понадобилось, чтобы в одиночку осуществить это. Потому что ни в какую Африку никто из обзавевшихся поддельными документами преступников не поехал. Все это время Джеймс искал их, колесил по стране, перебиваясь случайными заработками. Аккуратно, тайком, в полном одиночестве добывал по крупицам нужную информацию. И через  два года нашел одного из соучастников в Аргентине. Прежде чем точным выстрелом (не зря же на военной службе Рид  в своем подразделении  входил в число лучших снайперов) отправить его на тот свет, он выяснил, что к аварии был причастен еще один человек - непосредственный исполнитель, испортивший тормозную систему машины. Спустя два месяца он отправился вслед за первым номером.

Увы, о том, куда скрылся третий преступник, первый не знал ничего. Но Джей сумел самостоятельно разыскать и его. Далеко, за океаном, в Лондоне. Три месяца назад он с наслаждение всадил ему по пуле в каждый глаз, но ощутил после этого не ожидаемое облегчение, а полное внутреннее опустошение. Желание мести, с которым Рид жил все эти годы, выжгло его изнутри, лишило будущего. Если бы не данное деду слово, он точно наложил бы на себя руки. Но время шло, а Джей продолжал жить, чувствуя себя не человеком, а заведенным механизмом. Уезжать из Лондона он не стал - зачем?.. куда, ради чего?.. Случайно подвернулось место охранника в ночном клубе, и Джеймс машинально ходил по графику на работу, где сходу прослыл нелюдимым типом, поскольку сводил к минимуму даже необходимое общение с коллегами. Он что-то ел и пил, не ощущая вкуса, а по выходным дням вообще не выходил из дому - сидел в дешевой съемной квартирке на единственном стуле или на кровати, и бездумно глядел в экран почти круглосуточно работавшего телевизора. Тяжесть собственной беспросветной ненужности и одиночества давили на него все сильнее и сильнее. Алкоголь не помогал, скорее наоборот: после него Джею снились сны о прошлом, от которых он просыпался в холодном поту от собственного крика, и ему с утроенной силой хотелось как можно скорее уйти из жизни.

Внешне Рид в основном выглядит невозмутимо и даже несколько равнодушно-отстраненно. Наблюдательные люди сразу подмечают его правильную военную выправку и характерные жесты человека, привыкшего двигаться в общем строю. Он высокого роста (190), у него длинные ноги и худощавая сухопарая фигура пловца, с широкими плечами и узкими бедрами. Одежда надежно скрывает вертикальный старый шрам от солнечного сплетения до паха, и россыпь крохотных темных родинок на спине. Состоянием прически никогда особо не озабочивается, на физиономии нередко наблюдается трех-пятидневная щетина, но даже при этом Джей не производит впечатления неухоженного неряхи: скорее, это воспринимается окружающими как некая продуманная имиджевая небрежность, создание которой ему никогда даже в голову не приходило. Общую вполне благостную картину довершают серо-зеленые глаза и довольно-таки приятные мужественные черты лица. Портит ее взгляд Джеймса - тяжелый, пристальный, испытующий, будто бы прощупывающий визави, становящийся вообще жестким, "волчьим", когда он злится. Улыбается Рид редко, скупо, не разжимая губ, а лишь чуть приподнимая их уголки. В низком, приятного тембра голосе слышится характерная хрипотца, выдающая давнего заядлого курильщика. Курит  много, причем, "в кулак" (горящим кончиком к себе, внутрь ладони  - привычка, присущая многим служившим в местах боевых действий: чтобы вражеский не снайпер не засек огонек).
Слушая собеседника, чуть склоняет голову к правому плечу; недоумевая, приподнимает левую бровь; в задумчивости машинально трет ладонью лоб. Может подолгу "держать лицо" - т.е. делать морду кирпичом; так, что невозможно понять, слышит ли он собеседника, о чем думает и что чувствует в это время.

Джеймс амбидекстр от рождения, одинаково метко стреляет с обеих рук. Плавает как рыба, умеет играть на пианино (учила в детстве бабушка),  хорошо рисует, особенно удаются ему забавные и очень похожие дружеские  шаржи. Свободно владеет испанским языком (нахватался от своего бойца, выросшего в Нью Мексико), на бытовом уровне может объясниться на пушту и дари (следствие частых командировок в Афганистан).
Он далеко не глуп, склонен к иронии и самоиронии, не обделен чувством юмора. Умеет хранить свои и чужие секреты. Молчалив и замкнут, но если удастся все же его разговорить (а это на самом деле очень сложно), окажется, что он не только внимательный слушатель, но и неплохой рассказчик. Обладает фотографической памятью и острым слухом. Армейская муштра и участие в боевых действиях  выработали у Рида быстроту реакций и способность мгновенно переходить от расслабленно-беспечного состояния к предельной концентрации, умение не терять головы ни при каких обстоятельствах, держать ситуацию под контролем. Он привык рассчитывать только на себя и свои силы, способен благополучно выкрутиться из достаточно щекотливых и сложных жизненных положений. Собран, внимателен, пунктуален, умеет долго скрывать свои истинные чувства. Все это доукомплектовано удавьим спокойствием и огромных размеров терпением. Увы, все-таки не безграничным. Иногда в нем просыпается упрямство, в которое порой могут перерасти присущие Джею настойчивость и упорство.
Он хороший логик и аналитик, начисто лишенный даже каких-либо намеков на наличие розовых очков. Прагматичен, на многие вещи смотрит с присущим военным жестким цинизмом. И никто не знает, что где-то в самых дальних потаенных уголках его опустевшей и застывшей после гибели жены и дочки души тлеет чудом уцелевшая едва живая искорка - все, что осталось от давнего сорви-головы и романтика, способного  ввязаться даже в заведомо провальное дело ради тех, кто ему близок и дорог, кого он считает своим другом.

Связь: почта в профиле (проверяется моментально, по оповещалке в браузере).
Пробный пост:

Кошка была умной. Похоже, она караулила у двери, потому что как только Рид приоткрыл ее, Мурка молнией проскользнула в образовавшуюся щель, и со всех лап рванула  по коридору в сторону кухни.  Джей даже немного опешил: вальяжная красотка  на его глазах с такой скоростью еще ни разу не бегала. Впрочем, раздумывать о причинах такого бегства, крывшихся, вероятно, в потаенных глубинах кошачьей психологии, знатоком которой Рид ни разу не являлся, не было ни времени, ни желания, ни смысла.
В помещении отчетливо пахло плодами Муркиных праведных трудов. Джеймс прихватил веник и совок, стоявшие у двери, и двинулся по проходу между стеллажами в поисках оставленной кошкой кучки. Поскольку хулиганка проделывала это не впервые, тактику уже успели отработать. Надо было собрать экскременты в  совок и выкинуть в мусорный бак, стоявший неподалеку от второй двери склада. Она находилось напротив той, в которую вошел Рид, открывалась наружу, в тихий и обычно безлюдный переулок сомнительной чистоты.
Искомое нашлось быстро. Выставив совок перед собой, Джей подошел к двери, потянулся свободной рукой к замку, но не коснулся его. Замер, неожиданно услышав женский крик. Кому-то требовалась помощь, и Джеймс торопливо повернул рычажок замка, с силой толкнул дверь. Уповая на то, что она, распахнувшись, возможно, собьет кого-то с ног. Может, кричавшую женщину, которую неведомый злоумышленник вполне мог прижать спиной к этой самой двери.
Однако на землю никто не рухнул. И времени на то, чтобы как- то определиться  с действиями, у Джея не оказалось. Потому что увиденная им картина требовала мгновенной реакции. Огромный детина, стоя спиной к Риду, нависал над невысокой хрупкой женщиной, не двусмысленным движением  приближал к ней руку с ножом, тускло блестевшем в свете фонаря. Жертва пятилась от него, наверняка понимая всю бесполезность этой попытки спастись.
Совок вместе с содержимым полетел в мужчину, который очень вовремя чуть повернул голову на звук открывшейся двери. В следующий момент нога Рида с силой впечаталась ему в поясницу. Громила повалился лицом вниз на грязный асфальт, выронив нож. Прямо под ноги женщине. Правда, он тут же ловко извернулся и оказался на спине, пытаясь подняться с тротуара. Джеймс еще раз замахнулся ногой - на этот раз намереваясь попасть в лицо. Однако мужчина успел среагировать - резко отклонился в сторону, чтобы избежать удара.   
- Черт, - прошипел сквозь зубы Джеймс.
Ему с трудом удалось удержать равновесие и не свалиться на громилу. А тот перевернулся на бок и дотянулся до ножа. Почему-то именно в этот момент Джеймсу бросилось в глаза то, что одет мужчина был точно так же, как и он сам. При этом Рид готов был поклясться на чем угодно под любой присягой, что ни разу за время работы не видел в "Алиби" этого охранника. И не потому, что их смены не совпадали: со всеми коллегами он уже успел визуально познакомиться.
Короткий взгляд, брошенный на одежду противника, дал тому фору в несколько секунд. И потратил он их с умом: мало того, что успел подобрать нож, так еще и пружинисто вскочил на ноги.
- Беги! - скомандовал Джей женщине.
Очень вовремя, потому что мужик вместо того, чтобы кинуться с ножом на Рида, неожиданно шагнул к ней, держа при этом Джеймса в поле зрения. По его перекошенному бешеной злобой лицу было понятно: пускать в ход положенный клубному охраннику травматик в этой ситуации было равносильно тому, что кольнуть иголкой зад разъяренного медведя.
Черт, что же такое она натворила, что ему сейчас важнее расправиться именно с ней, а не с тем, кто может помешать этому? Хотя если он счел меня полным придурком, то это, пожалуй, мне  даже на руку.
- Отвали! - рявкнул Рид.
И прыгнул на громилу, опрокидывая того на землю.
Мутная волна ярости захлестнула Джеймса. Правый кулак с силой врезался снизу вверх в подбородок лжеохранника. Левую руку Рид выбросил на перехват ножа. Лезвие успело по касательной  скользнуть по его предплечью, оставляя на нем глубокий порез. Боли Джей не почувствовал. Его пальцы мертвой хваткой стиснули запястье противника, отклоняя руку с ножом, тянувшуюся к горлу. Он ударил незнакомца  коленом в пах. Тот скорчился и зарычал от боли, роняя нож. Рид  еще дважды ударил кулаком в лицо, превращая его в кровавую маску, поднялся с асфальта и с размаху несколько раз пнул громилу ногой куда пришлось: по ребрам, в живот. Потом он все-таки вытащил травматик, и почти не целясь выстрелил в шею лежавшего. Не обращая внимания на текущую из пореза кровь, схватил за руку женщину и потянул ее за собой. Не внутрь склада, а вглубь переулка, туда, где почти не было освещения. По совершенно простой причине: раз уж на нападавшем была форма охранника "Алиби", то не следовала исключать того, что к ней вполне мог прилагаться ключ от склада.
Мужчина за их спинами громко застонал и пошевелился, пытаясь встать.   
- Живучий, сука, -  прошипел Джеймс сквозь стиснутые зубы, переходя с быстрого шага на бег.
И хрипло поторопил женщину:
- Бегом, черт, скорее же!
Только теперь он ощутил боль в руке и пульсацию вытекающей из пореза горячей струйки крови.